До сих пор остается проблемой интегрированность переселенцев в громады, на территориях которых они проживают. И на это влияет множество факторов. Как передает корреспондент «Донецких новостей», на этом сегодня, 18 апреля, в ходе пресс-конференции в Киеве акцентировала профессор Украинского католического университета Оксана Михеева, представляя исследование «Социальные последствия вынужденного переселения в Украине: научно-исследовательский подход. Риски маргинализации и социального исключения ВПЛ»*.

Во-первых, на интеграцию переселенцев влияет степень их восприятия самими принимающими громадами. При этом на данный фактор влияет даже не определенность терминологии при обозначении вооруженного конфликта на Донбассе. «Если мы называем происходящее войной, то соответственно государство несет ответственность за население, которое пострадало от войны и оккупации. А если мы говорим об антитеррористической операции, то это порождает большие вопросы к жителям – если там, на востоке, есть какие-то террористы, с которыми воюет государство, то кто такие те люди, которые перемещаются. Вот эта неопределенность на уровне публичной официальной риторики усилила проблемы восприятия переселенцев с востока Украины», – сказала Михеева.

Исследование показало, что на степень интеграции также влияет сфера коммуникаций. «В 2014 году мы вообще говорили о геттоизации переселенцев, так как человек переезжая фактически общался только в своем кругу, с такими же самыми ВПЛ», – пояснила эксперт.

Она отметила, что на коммуницирование влияет даже «режим выживания, режим бедности». «Это когда человек не имеет ни времени, ни сил на поддержание общения», – уточнила Михеева.

Исследование продемонстрировало, что хорошим интегратором является работа. Однако есть большая группа переселенцев, которая не имеет возможности трудоустроиться и фактически «остается один-на-один в том небольшом кусочке пространства, в котором они проживают».

Михеева подчеркнула, что особенность Украины заключается в высоком уровне неформальных коммуникаций. «Это очень просто работает в Украине: мы обращаемся не в поликлинику – а к знакомому врачу, не в правоохранительные органы – а к знакомому полицейскому. И этот ряд можно продолжать. Это означает, что каждый из нас имеет определенный набор этих неформальных контактов, но, когда мы переезжаем с места на место, мы теряем эту цепочку связей. То есть интеграции мешает отсутствие формальных процедур взаимодействия украинцев, которые переселились из оккупированных территорий», – подчеркнула эксперт.

Также снижает процесс интеграции сегментация переселенцев на группы, в результате чего они не могут отстаивать свои права «дружными рядами». «Например, есть отличие в поведении переселенцев, которые выехали из Крыма и с востока Украины. Дальше идет сегментация на условно успешных и неуспешных. И кто считает себя успешным, старается дистанцироваться от, как говорят, “охотников за льготами”», – отметила Михеева.

Интеграция – это и взаимодействие государства. И в этом вопросе играют роль в том числе возрастные особенности. «Так, люди более старшего возраста, имеющие так называемую советскую закалку, легче смиряются с очередями за оформлением тех же льгот. Например, они сами формируют, структурируют, и контролируют эти очереди, передают номера один другому. Молодой же человек приходит, видит эти очереди и разворачивается. Так, один из молодых респондентов, с которым мы общались в ходе исследования, четко охарактеризовал особенность своей жизни сегодня: он сказал, что живет в режиме бесконтактного существования с государством. То есть это означает наличие параллельных миров – государство и переселенец», – подытожила эксперт.

*Исследование «Социальные последствия вынужденного переселения в Украине: научно-исследовательский подход. Риски маргинализации и социального исключения ВПЛ» базируется на интервьюировании переселенцев, проживающих на всей территории Украины. Интервьюирование проводилось в 2016-2017 гг.